«Завернутые в папиросную бумагу драгоценности»

26 октября исполняется сто лет с выхода постановления о продаже за рубеж русских художественных ценностей, большую часть из которых составила коллекция императорских драгоценностей.

Коронные ценности было запрещено дарить, менять или продавать еще указом Петра I, изданным в 1719 году, и в течение почти 200 лет царская сокровищница только пополнялась. Однако все изменилось с приходом к власти большевиков. После революции страна была разорена. Кроме того, у РСФСР был большой долг перед Польшей, который необходимо было погасить в кратчайшие сроки.

Еще в мае 1918 года большевики предприняли первую попытку продать драгоценности Романовых за рубеж, однако делалось это нелегально – контрабандой. И только 26 октября 1920 года вышел декрет, позволяющий продавать ценности официально.

В феврале того же года «для централизации, хранения и учета всех принадлежащих РСФСР ценностей, состоящих из золота, платины, серебра в слитках и изделий без них, бриллиантов, цветных драгоценных камней и жемчуга» был создан специальный орган — Гохран.

Прежде чем продавать драгоценности, необходимо было их рассортировать и оценить. Этим занимались две комиссии. Первая в Оружейной палате разбирала сундуки и описывала вещи, вторая сортировала и оценивала их в Гохране.

«В теплых шубах с поднятыми воротниками идем мы по промерзшим помещениям Оружейной палаты, – вспоминал позже член одной из комиссий академик Александр Ферсман. – Вносят ящики, их пять, среди них тяжелый железный сундук, перевязанный, с большими сургучными печатями. Все цело. Опытный слесарь легко, без ключа открывает незатейливый, очень плохой замок.

Внутри в спешке завернутые в папиросную бумагу драгоценности бывшего русского двора. Леденеющими от холода руками вынимаем мы один сверкающий самоцвет за другим. Нигде нет описей, не видно никакого порядка».

По словам заведующего Оружейной палатой Дмитрия Иванова, «работали тогда в необыкновенно быстром темпе, решая за секунду судьбу сокровищ мирового значения». К середине мая 1922 года сортировка и оценка драгоценностей короны, в частности, императриц Марии Федоровны и Александры Федоровны была завершена.

Брачный венец Александры Федоровны

Одним из самых ценных предметов, проданных за границу большевиками, стал брачный венец императрицы Александры Федоровны, который она надевала на свадьбу в 1894 году — он оказался в числе драгоценностей из Алмазного фонда, которые в 1926 году приобрел англо-американский антиквар Норман Вейс. Царские драгоценности он купил тогда по весу — 9 кг обошлись ему в 50 тыс. фунтов стерлингов, то есть 1,5 млн рублей. Он перепродал коллекцию аукционному дому Christie’s, который уже в 1927-м разбил его на 124 лота и продал на торгах.

«Александре Федоровне принадлежали поистине прекрасные драгоценности», — замечала в разговоре с журналом Forbes хранитель коллекции Фаберже и русских ювелиров музея Московского Кремля Татьяна Мунтян. Венец был отделан 1535 алмазами старинной огранки.

Она рассказывала, что точная дальнейшая судьба диадемы неизвестна.

История «Русской красавицы»

Еще одной запоминающейся сделкой большевиков стала продажа бриллиантовой тиары с подвесными жемчужинами, автором которой был придворный ювелир Карл Болин, — в народе диадему прозвали «Русской красавицей».

Тиару можно считать своеобразным символом тогдашней моды на все русское. По своей форме она напоминала типичный кокошник, а ее самым узнаваемым элементом стал стройный ряд из 25 крупных натуральных жемчужин, отобранных Болиным из царских драгоценностей.

Корона была настолько ценна для императорской семьи, что предпоследняя российская императрица Мария Федоровна в определенный момент даже стала хранить ее в своих покоях. Как писала историк-искусствовед Лилия Кузнецова, «диадема лишала дара речи даже иностранцев». По ее данным, именно этим венцом вдохновлялся дом Cartier, когда создавал собственный жемчужно-бриллиантовый кокошник, известный на весь мир.

В 1919 году Мария Федоровна бежала из России, прихватив с собой исключительно повседневные украшения.

Самые же драгоценные образцы, включая тиару Болина, были присвоены большевиками и впоследствии проданы на аукционах – так, жемчужная диадема ушла с молотка английского аукциона Christie’s в 1927 году.

Считается, что украшение было куплено фирмой Holmes & Co., а затем перепродано девятому герцогу Мальборо (двоюродному брату Уинстона Черчилля), который приобрел русскую тиару для своей второй жены Глэдис Мэри Дикон.

В конце 1970-х убранство вновь было выставлено на торги, и на этот раз его владелицей стала Имельда Маркос — первая леди Филиппин. Сейчас тиара цела и находится в Центральном банке Филиппин.

Потерянная диадема с колосьями

«Русская красавица» — не единственное украшение, которого лишилась Мария Федоровна. Продали большевики и диадему с колосьями, сделанную специально для императрицы в мастерской братьев Дюваль.

Ее композиция состояла из шести изящных золотых колосков, стремящихся к центру, между которыми прорастали витиеватые, будто кружевные, стебли льна. Вся тиара была полностью инкрустирована чистейшими бриллиантами, а в ее центре красовался огромный, 37-каратный, лейкосапфир, символизирующий солнце, — прозрачный, с едва различимым золотистым оттенком.

Эта диадема, как и «Русская красавица» была продана в 1927 году на аукционе Christie’s. Ее дальнейшая судьба неизвестна, однако в 1980 году советские ювелиры (В. Николаев, Г. Алексахин) постарались воссоздать утерянное украшение – они создали ее реплику из золота, платины и бриллиантов. Убранство получило название «Русское поле», сейчас оно хранится в Алмазном фонде Кремля.

«Не расхищал, не продавал, не торговал, не прятал палатских ценностей»

Точного учета ювелирных изделий, вывезенных за рубеж после революции, не существует — однако есть каталог Алмазного фонда, выпущенный в 1925 году: в него вошли ценности императорского двора (короны, венчальные венцы, скипетр, держава, диадемы, ожерелья, яйца Фаберже). Его разослали всем иностранным представителям в СССР — именно отсюда Норман Вейс выбрал предметы, которые затем перепродал Christie’s.

Пока в Лондоне продавали коронные драгоценности, заведующий Оружейной палатой Дмитрий Иванов обивал чиновничьи пороги с просьбой вернуть из Гохрана предметы музейного значения.

В 1927 году ему удалось добиться того, чтобы в музей вернули 24 яйца Фаберже — из 50 (по иным данным — 56), которые были созданы ювелиром для царской семьи. Однако в 1929-м была образована специальная комиссия по изъятию и продаже произведений искусства — вещи снова начали изымать для продажи за границей. Знаменитых яиц в Оружейной палате осталось только десять. В том же году Дмитрий Иванов покончил жизнь самоубийством. «Не расхищал, не продавал, не торговал, не прятал палатских ценностей», – написал он в предсмертной записке.