О козыре в рукаве и легком деле Ефремова

— Вы не раз говорили, что докажете в суде невиновность актера Михаила Ефремова, несмотря на все факты, свидетельствующие о его вине. Откуда такая уверенность?

Эльман Пашаев: Я же не гадалка. Документы изучаю, смотрю материалы уголовного дела. В отличие от некоторых, я в этом очень хорошо разбираюсь – все-таки моя профессиональная деятельность, я криминалист. Забавляет еще тот факт, что еще не так давно у этого же следователя, который ведет дело Ефремова, я из-под стражи освободил того, на ком висели два трупа. А тут вообще одна жертва.

— То есть у вас есть доказательство, которое итоге все расставит по своим местам?

— Конечно. Но выдам я козырь не сразу. Сначала будем слушать. Многие думают, что я кого-то за руль посажу, буду говорить, что Ефремова за рулем вообще не было. Фантазий вокруг очень много, но все они не соответствуют действительности. Особенно другая сторона любит предполагать, как я буду «отмазывать» подзащитного. Но это все не соответствует действительности. Там как минимум везде были камеры – не знаю, кем нужно быть, чтобы в таких условиях фальсификацией заниматься.

— Общались ли Вы с истцами?

— С противоположной стороной я общаюсь каждый день – правда только через журналистов. Ну, а если серьезно, то да — уже разговаривал с Виталием, братом погибшего. И с сыном. Но почему-то складывается такое ощущение, что они как будто богу молились, чтобы его не стало, и сейчас думают: «Как хорошо, что это случилось».

— Почему возникают такие мысли?

— Раньше вообще никто с погибшим не общался. Тут даже когда он скончался, всем звонили, а они находили море отговорок, чтобы не приехать. Но только включились телеканалы и начали предлагать деньги – сразу, ой боже мой. Он еще в морозильной камере лежал, а родственники уже по телеканалам бегали. Поэтому в их отношении меня очень смущает слово «потерпевшие» — нужно всегда уточнять, о ком идет речь. Мать покойного и жена только могут такими считаться, да и то только частично.

— Какие в целом ожидания от процесса – поможет ли Ефремову звездный статус? Или же из-за резонанса судить будут с особой строгостью?

— Я, конечно, хочу оправдательный приговор. Но это, прямо скажем, моя мечта. Пока что вся показуха и звездный статус Ефремова только очень мешают работать. Был бы другой человек, я бы уже давным-давно развалил это уголовное дело.

— Можно ли назвать дело Ефремова самым сложным в вашей практике?

— Дело Ефремова — самое простое в моей практике. Это чистая правда. Просто его раздули так, будто это дело века решается. Вы же не знаете, какие дела я веду. Рассказывать о них не могу, но поверьте – тут все закончится очень легко.

— Кстати, почему вы не пришли на заседание, которое проходило по делу Ефремова 29 июля? Специально тянете время?

— Судья назначил заседание на 29 июля, однако никто не учел мою загруженность – я тогда был в командировке в Новосибирске, о чем предоставил справку в суд. Мы сразу же написали ходатайство с просьбой перенести заседание на любое число, кроме 5 и 10 августа. И, как вы думаете, что судья сделала? Назначила заседание на 5 августа. Наверно, думает, что я буду откладывать. Но у меня же дело Ефремова не в приоритете, они все для меня одинаковые. Поэтому этого я делать не буду. Кроме того, я прекрасно знаю, с какой целью это делается и не позволю такого.

— Для чего, если не секрет?

— Потерпите немного. В понедельник я поговорю с председателем суда и все ему объясню. Сейчас пока не хочу делать хуже и выносить сор из избы. Это не мой принцип. Потом я проведу такую пресс-конференцию, что мало никому не покажется – там все расскажу, чем занимается судебная система. Вся система гнилая, старая. Ее пора менять, избавляться от коррупционеров, от трусливых.

О минусах статуса адвоката и прозвище «главный решала страны»

— В 2014 года Вас лишили статуса адвоката после скандала с разводом семьи Васильевых. Когда вы вернули себе статус и каким образом?

— Вернуть статус – совершенно не проблема. Это же не пожизненно. Проходит три года, и ты спокойно сдаешь экзамен. Хоть на следующий день.

— СМИ утверждают, что после лишения статуса адвоката вы все равно оказывали адвокатские услуги клиентам. Это правда? Если нет, то чем занимались в тот период?

— Пока статуса не было, я все равно мог консультировать, направлять, помогать. Адвокатская контора же мне принадлежит. Когда отсутствует адвокатский статус, я не могу защищать подозреваемых, подсудимых, обвиняемых. Но при этом гражданские и арбитражные дела вести можно, как юрист. Для них не требуется статус адвоката. Без него даже легче – никто не может привлечь к ответственности, ограничить в чем-либо. А адвокатская деятельность строго ограничена – шаг вправо, шаг влево угрожает прекращением статуса. Ты не можешь даже говорить все, что думаешь.

— Почему вы постоянно беретесь за скандальные дела: то Васильевых, то Алексея Панина, то Кати Лель, то Ефремова? Это профессиональный интерес или у вас какое-то особое отношение к звездам?

— Названные дела составляют одну тысячную долю тех дел, которыми я на самом деле занимаюсь. Просто кто-то делает из них скандалы, а кто-то нет. Для меня нет такого понятия, как скандальное дело. Есть просто работа адвоката, которую я должен честно и добросовестно делать. Другого нет.

— В разных источниках указана разная цена за Ваши услуги, но все, как один, утверждают, что нанять вас защитником очень дорого — от 5 млн рублей. Почему Ваши услуги оцениваются так дорого?

— Цена зависит от результата. Я работаю на него. Если что-то не получается, я деньги возвращаю. В противном случае – зачем я нужен? Мой опыт работы составляет 20 лет. Ранее еще в правоохранительных органах работал, в довольно серьезной организации. И в горячих точках был, и корреспондентом, кстати, работал. Все в совокупности и дало тот статус, который у меня есть сейчас.

— На вас заводили дела о мошенничестве и вымогательстве — многие клиенты также грозились подать заявление по тем же статьям. Это некая кампания против вас?

— О моих делах знают правоохранительные органы, ровно как и результате моей деятельности.

Мы с моим партнером, с которой мы ведем групповые дела, только за последние полгода освободили восемь человек из-под стражи. Еще четыре уголовных дела были прекращены. В отличие от некоторых, я не кричу об этом на каждом углу. Воспитание такое – да, в профессиональной деятельности я дерзкий человек, но на самом деле очень скромный.

Никто не верит, что я на самом деле честно выигрываю все свои процессы – не зря ведь ко мне прицепилось прозвище «главный решала страны». Тот результат, который я даю, настолько превосходит все ожидания, что вокруг то и дело задают вопросы: сколько заплатил и куда?

— Льстит ли вам такой статус?

— У меня жизнь такая, что я просто улыбаюсь. Даже когда меня грязью обливают. Надо ко всему относиться с юмором.

Честное слово, в любом деле должен присутствовать профессионализм. Меня можно выставлять как шоу, но при этом, если я зайду в дело безграмотным и малоспособным адвокатом, все сразу поймут, что я из себя представляю. По телевизору, конечно, очень хорошо можно себя представлять. Но в судах-то так уже не получится.

— Возникали ли у вас мысли оставить карьеру? Может ли на это повлиять проигранное громкое дело?

— Я очень плохо переношу те моменты, когда проигрываю в суде. Для меня это трагедия, я целый день не могу прийти в себя. К работе отношусь очень серьезно — я как наркоман в адвокатуре. Больше ничем заниматься и не могу, на это учился в России, Европе, США и Японии.

«Я от своих клиентов буквально вешаюсь»

— Многие адвокаты используют СМИ как инструмент давления на ход следствия. Вы занимаетесь этим? 

— Для этого нужно иметь свободное время, чтобы хотя бы думать, фантазировать, план строить. Я вот радуюсь, что мне удалось хотя бы пять часов поспать, а то даже этого нет.

— Ваше поведение также воспринимают как довольно эксцентричное. Насколько такая тактика вообще полезна в громких делах звезд?

— В моей деятельности нет понятия «звезды». Я как хирург – он же не выбирает метод проведения операции в зависимости от того, кого оперирует. У меня нет приоритетов. Для меня все мои доверители, подзащитные одинаковы.

— Вы говорили, что самопиар вам не важен. Нет здесь лукавства?

— Самопиар может помочь только тем, у кого есть проблемы с подзащитными. Но я от своих-то клиентов буквально вешаюсь, куда мне еще пиариться. На меня и так уже многие обижаются, когда я отказываюсь вести дела – мол зазвездился, на телевизоре свечусь. И практически никто не понимает, что на самом деле ничего не изменилось. Я, грубо говоря, могу защищать десять человек. Но 11 уже не возьму. Сейчас я веду 83 уголовных, арбитражных, гражданских, семейных дела. Вы же понимаете, какая нагрузка? В год проходит по 150-170 дел. При этом я же не могу взять дело, а потом перепоручить его кому-нибудь, в то время как сам буду ходить как свадебный генерал.

— Как в целом к СМИ относитесь?

— Отношусь с большим уважением. Даже если грязью полили – в суд не подаю. У меня позиция такая: если человек обливает меня грязью, но таким путем зарабатывает деньги и приносит их семье, значит я сделал благое дело. Не имеет значения, каким образом.