По инициативе России в онлайн-формате прошли 15-е консультации советников по национальной безопасности государств-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Россию на этой встрече представлял секретарь Совета безопасности Николай Патрушев. По итогам мероприятия он заявил, что стороны достигли договоренностей о противодействии распространению пропаганды террористической и экстремистской идеологии в интернете, и в целом отметил сохранение актуальности борьбы организации с этими идеологиями.

При этом Патрушев указал и на новые вызовы, стоящие перед ШОС. В их числе он назвал биологическую безопасность, поддержание которой стало особенно актуально в свете пандемии коронавируса COVID-19, а также ухудшение ситуации в сфере стратегической стабильности из-за действий США.

«Нынешняя геополитическая обстановка коренным образом отличается от той, в которой 20 лет назад создавалась ШОС»,

— подчеркнул Патрушев, отметив, что главный приоритет организации — реакция на происходящие в мире изменения.

Китайский коллега Патрушева министр общественной безопасности КНР Чжао Кэчжи со своей стороны выдвинул пять инициатив, призванных поддержать сферу безопасности в мире.

Он указал на необходимость тесного взаимодействия членов ШОС и их постоянной координации, активизации по предотвращению иностранного вмешательства в суверенные дела государств и укреплении борьбы с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков. Пятым принципом работы организации Чжао Кэчжи назвал взаимодействие в сфере кибербезопасности.

Насколько эффективно удастся реализовать эти призывы в реальности — вопрос открытый, поскольку организация продолжает страдать от внутренних противоречий. Даже нынешнее заседание не прошло без скандала.

Делегация Индии во главе с советником по национальной безопасности страны Аджит Довалом покинула мероприятие из-за провокации со стороны другого члена объединения — Пакистана.

Во время своего выступления представитель Исламабада в качестве фона использовал карту, на которой в состав Пакистана были включены территории, которые Индия считает своими.

Этот жест имел серьезное политическое значение — соответствующую карту, включающую в состав Пакистана всю территорию спорного Кашмира и других спорных территорий, в качестве официальной в августе утвердил премьер-министр Пакистана Имран Хан.

«Это действие стало вопиющим пренебрежением к рекомендации принимающей стороны, направленным против нее, а также нарушением норм собрания. После консультаций с принимающей стороной индийская делегация покинула встречу в знак протеста», — прокомментировали инцидент в МИД Индии.

Нельзя сказать, что территориальные споры — что-то новое и мешающее деятельности ШОС. Изначальные участники организации — Китай, Россия, Казахстан, Узбекистан, Киргизии и Таджикистан — в момент ее учреждения сохраняли множество нерешенных между собой территориальных проблем.

Более того, одной из причин создания ШОС считалась необходимость урегулирования территориальных споров между Среднеазиатскими республиками и Китаем при посредничестве России.

Нельзя говорить, что ключевую роль в этом сыграла именно ШОС, но проблема так или иначе была разрешена. А вот другие территориальные конфликты, в частности спор Узбекистана, Киргизии и Таджикистана о границах в Ферганской долине, тлеют до сих пор.

И все же эти конфликты имеют принципиально иной характер, чем спор о Кашмире, который стал частью организации после вступления в ее состав в 2017 году Индии и Пакистана. Это — один из самых продолжительных, интенсивных и масштабных по числу жертв пограничных конфликтов на территории Евразии.

Помимо этого, после вступления Нью-Дели и Исламабада в состав ШОС, между членами организации повис и еще один пограничный конфликт — индо-китайский, который этим летом разгорелся с новой силой.

На первый взгляд решительно непонятно, каким образом конфликтующие и конкурирующие между собой участники организации могут добиваться целей по обеспечению евразийской безопасности. Или выполнять другую поставленную перед организацией задачу — противодействие экстремизму, терроризму и сепаратизму, ведь определения этих проблем в каждой из стран отличается.

В будущем проблемы отсутствия общего взгляда на мировые проблемы и перспективы развития, скорее всего, будут только нарастать.

Среди четырех государств-наблюдателей при ШОС, то есть потенциальных кандидатов на вступление, помимо Белоруссии и Монголии, числятся Иран и Афганистан — страны с не менее специфическими взглядами на мировое устройство, интересами и амбициями, чем у действующих членов.

Все эти факторы, представляющиеся как проблемы организации, мешающие ее работе, на самом деле могут восприниматься как ее сильные стороны.

В многополярном мире ШОС вряд ли когда-то станет группировкой единомышленников, но стать механизмом взаимодействия между реальными и потенциальными противниками ей вполне по силам.

С этой точки зрения ШОС по мере своего расширения может повторить судьбу ОБСЕ, созданной на пике «холодной войны» для обеспечения диалога всех европейских государств, США и Канады.

Перспективы для этого у организации складываются самые радужные: помимо 8 членов и 4 наблюдателей, ШОС объединяет еще десять стран, претендующих на статус наблюдателя (Бангладеш, Сирия, Египет, Израиль, Мальдивы, Украина, Ирак, Вьетнам, Бахрейн, Катар), а также шесть партнеров по диалогу (Азербайджан, Армения, Камбоджа, Непал, Турция и Шри-Ланка).

То есть в орбите ШОС уже находятся почти три десятка стран Евразии.

Если организации удастся взять на себя роль нейтральной площадки для построения общих принципов взаимодействия конкурентов и соперников на огромном континенте, ШОС вполне может стать во главе угла архитектуры евразийских интеграционных процессов.